ПЕРВОАПРЕЛЬСКАЯ ШУТКА: Рассказ

В деревне Пропадюка развалился колхоз. Он развалился отнюдь не на отдых, а ему пришел финансовый кирдык. За развал колхоза его бывшему председателю дали награду и высокую должность в области. Деревня в состоянии депрессии ушла в запой. Пили почти все, кроме детей и  старух, хотя и те, и другие в этой «компании» играли свою роль. Старухи гнали самогон, а дети разливали  его по бутылкам, потому что у них не тряслись руки. И никогда бы этот убийственный конвейер не остановился, если бы не Васька Гундосый. Он был необычайно деятельный и все что-нибудь изобретал. А тут начал придумывать новые маты, ну, стало быть, матерщину.  Напридумывал столько, что пришлось издать брошюру с пояснениями их значений. Сборник-то не в одном экземпляре, а несколько сотен, и он стал распространяться. Сначала попал к братве. Братва взволновалась: «как это так, что это за новая феня?» Потом дошло до паханов, и те разволновались вдвое: «Что это такое, в натуре?! Кто этот Васька? Мы ему добро не давали, он рушит устои!». Придет пахан на зону, а там его будут «петухом» звать, потому что по Васькиной фене «петух» – это самый уважаемый человек на зоне, а слово «козел» – это все, кто много «тянул». «Блин горелый» – это надзиратель, но самый страшный матерок: «Ети его в козу мать».

Паханы собрали сходняк и порешили мочить Ваську. А тем временем в деревню Пропадюка потянулись ученые словесности, собиратели фольклора. Васька сделался знаменитостью.

Паханы позвали банду беспредельщиков и поручили им «мокрое дело». Ну, те, значит, взяли разугрев и волыны, сели в крутую тачку и поехали искать ту деревню. Нашли. Но в первой же хате им дали самогону, настоянного на маковых головках, и они отрубились. Через месяц паханы снова собирают сходняк, так как не дождались ни беспредельщиков, ни результата. Решили нанять киллера и уплатить ему из общака приличный куш.

Киллер – Митрофан Занудин, по кличке Зануда – получил аванс и пистолет с глушителем. Сел на разбитый «Запорожец» и попер в эту злосчастную Пропадюку. По дороге в деревню «иномарка» «сдохла». Он пинался по дороге, пока не подрулила крутая тачка. Зануда прикинулся лохом, искателем счастья. Крутые парни оказались – бывшие беспредельщики, посланные замочить Ваську, но опившись самогону, настоянного на маковых головках, забыли прошлое, как детский сон. Служили они верно, и потому поставили Митрофана под ствол. Руки на капот, ноги шире плеч, обшарили, нашли «ствол» и  валюту. Зануду приволокли в деревню на веревке, привязанной за бампер машины. Ему и в страшном сне такое не могло присниться. Он думал, что едет на легкое дело – «замочить» простого деревенского мужика, а тут охрана, система покруче, чем у паханов. Кто же такой Васька Гундосый, что так дело поставил? Его избитого притащили в сельсовет, там сидел председатель. Зануда узнал в нем сокамерника Селитера, которому корячился вышак за гоп-стоп, но он попал под амнистию, объявленную по случаю похмелья президента. Зануда воскликнул: «Братан!» Но тот возразил, сказав, что он не Селитер, а Николай Иванович Селиванов и вообще, мы не знакомы, я избранный всем «миром» голова, а ты – ещё неизвестно кто. Начался допрос.

Зануда назвался филологом, но Селитера не проведешь, не зря он семнадцать пасок оттянул и стал большим психологом, можно сказать, профессором. Долго Зануда «крутил динаму». Но когда Селитер загнул по фене: «А, ети её в козу мать! Сейчас подкастрируем», – тот сдался и рассказал, что его послали паханы. После долгой беседы его накачали тем же самогоном, чтобы избавить от предыдущего. Спал он больше суток, а проснулся – «ну, чистый ангел». И стал он не Занудой, а Митрофаном Калистратовичем и получил должность начальника охраны. Возглавил банду бывших беспредельщиков и написал письмо паханам в стиле письма турецкому султану.

С тех пор процветает бывшее село Пропадюка, а ныне – коммуна «1-е апреля». Все бросили пить, курить, сквернословить. В коммуне тьма ребятишек. Многие походят на Ваську Гундосова. Все сыты и счастливы. Не верите? Можете проверить. Только вы её можете найти 1-го апреля. Её нет на карте. Надо спрашивать у паханов, они знают, но сами туда ехать боятся. Ети их в козу мать!