КАК ПЕТЬКА ВАНЬКУ ВЫЛЕЧИЛ: Рассказ

Петька Эскулапин рос, как большинство пионеров позднего социализма. То уроков не выполнит, то сбежит с них вовсе, а то пакость какую придумает. Так как это стало образом его жизни, знаний он, конечно, почерпнул мало и плавал во всех вопросах, как «добро» по океану. Не осмелившись поступить в какое-нибудь учебное заведение, подался он на курсы шоферов. Затем ушел в армию, а после оной в его жизнь ворвалась шустренькая подружка Ленка.

Лена была смышлёна и предприимчива. Ей нравились Петькины простота и доверчивость. С первых же дней знакомства она захватила лидерство и командовала им, как хотела. А он поглядывал на неё своими голубенькими глазками, кивал и ходил за ней, как щеня на поводке. Лена окончила медицинское училище  и работала в регистратуре поликлиники, где хранятся все истории болезней.

Некоторые истории болезней – вся жизнь. Хобби у человека такое – ходить по больницам. Уже и все здоровые перемрут, а этот «больной» всё болеет лет до девяноста.

Ленка иногда выбирала медицинскую карточку потолще в принималась читать. А там – чего только не бывало! Нравилось ей проникать в чужие тайны, будто она разглядывала человека изнутри, через клистирную трубку. И Петька – тоже не представлял для неё никакой загадки. Любовный роман их закончился банально – свадьбой. А там понеслись серые будни, и вскоре у них уже росли две дочки-погодки. Петька, как все неудачники, перепробовал множество профессий, но, нигде не закрепившись, оказался за бортом общественной жизни.

В стране наступила Перестройка. И первым делом выяснилось, что вся нация у нас больная. Шарлатаны-лекари возникли, как грибы на перегное. Чумак заряжал воду, после умывания которой у бабушек разглаживались все морщины, а у дедушек появлялась шерстистость. Кашпировский диким взглядом прожигал мочевые пузыри...

Петька не болел ничем, кроме безделья. Вот уже несколько месяцев он нигде не работал, и после очередного спиритического сеанса по телевизору его вдруг долбанула шальная мысль: «А я-то ведь – Эскулапин! А в древности врачей называли эскулапами. Значит, то были мои предки! О!» И Петька закатил глаза, как юродивый у церковной ограды. Ленка посмотрела на него и спросила:

– Ты чего надумал? А ну, давай выкладывай! Супруг долго размышлял вслух, а она сомневалась, глядя на него: «Эта серая мышиная посредственность ни за что не сможет превратиться в актёра. Тут нужен большой речевой багаж, знание спецтерминов, психологии... Иначе – не прорвёшься».

А в Петьке, вопреки мнению жены, бродили мысли, как в логушке пиво. И он решился. Утром встал, приоделся и подался в местную редакцию, где дал следующее объявление в газету:

«Лечу за недорого от порчи, бесплодия, жадности и старения!» Далее прилагались телефон и адрес.

В тот же день, после выхода номера газеты с объявлением, в Петькиной бедной «сакле» раздался телефонный звонок. Звонила дама, жаловалась, что страдает всеми этими недугами сразу. Петька ответил, что консультаций по телефону не даёт. И объяснил, как лучше до него добраться.

Вечером та дама заявилась. Петька сделал умное лицо, посадил женщину перед собой, спросил:

– Так, на что жалуетесь?

Дама начала с того, что, развернув газету, ткнула пальцем в объявление:

– Вы лечите от порчи? Так вот, меня в девятнадцать лет испортил один строитель из бригады шабашников. И с тех пор я бесплодна... Хотя потом мужчины у меня, конечно, были. И старею я не по дням, а по часам. А что касается жадности, то мне жалко даже на крем для лица.

От такой откровенности пациентки новоявленный эскулап Петька чуть не упал со стула. Он не знал, что говорить, что присоветовать. А дама с надеждой глядела на него и ждала решения. Петьку посетила всего лишь одна мысль: даме нужен психиатр. Другие мысли напрочь отсутствовали. И он начал, осторожно так:

– Видите ли, ту порчу, что вас постигла в девятнадцать лет, уже ничем не исправить. А вот насчёт остального – я постараюсь. Скажите, у вас сейчас есть мужчина?

– Нет, – помедлив, ответила дама.

– Тогда как я смогу проверить: бесплодны вы или нет? Вам непременно нужен мужчина. И как можно скорей...

– Доктор, но ведь я рассчитывала на вас... Вот вы мне и помогите.

Краска залила лицо Петьки. Он лихорадочно думал, как бы побыстрее отделаться от этой дуры. Даже и денег согласен был с неё не брать за визит. Но дама как-то сама решила, что для начала – хватит. И, уплатив десятку, ушла.

Петька призадумался. Нужно было чем-то ошарашивать клиентов, чем-то таким-этаким... И, наконец, он кое-что придумал. Люди к нему помаленьку пошли. А он, принимая человека в первый раз, записывал все его данные в специальный журнал, предлагая уже прийти на сеанс лечения через недельку.

За эту неделю его жена Ленка отыскивала в регистратуре карточку клиента и выписывала из неё всё самое важное и ценное.

Через неделю, на приёме, к пациенту выходила младшая семилетняя дочь Эскулапиных, закрывала глаза, вытягивала вперед, ладонями вверх, руки и говорила, что у него – больная печень, а в молодости он переболел желтухой. И действительно, у ошарашенного пациента мозги тут же съезжали набекрень. Он смотрел на ангела с белыми кудряшками, и доверие к этому дому проникало во все клетки его тела. И все – карман клиента становился карманом Петьки.

Для повышения авторитета врачевания выдумывал он свою собственную медицинскую терминологию. Так, если кто-то жаловался на давление и говорил, что у него что-то «долбит» в голове, – чудо-лекарь предлагал сделать «долбограмму». Одну руку он клал больному на затылок, другой ставил крестики в тетради. Крестики располагались то близко друг от друга, то вдалеке. По завершении «долбограммы», он глубокомысленно изучал их картинку, потом переводил взгляд на пациента, качал головой, цокал языком... После этого предлагал больному пройти «солнцескопию» или «лунографию». Словом, чудил помаленьку.

И уже через несколько месяцев своего «эскулапства» стал выглядеть он весьма солидно. От него запахло дорогой туалетной водой. Съездив на областной семинар по нетрадиционной медицине, он получил документ знахаря и целителя, а также право на официальное врачевание. Петьке уже казалось, что наконец-то он ухватил птицу счастья за хвост, и теперь уже ничто не поколеблет его положения. Но он ошибался.

Однажды к нему на приём заявился бывший одноклассник Ванька Прыщ. Ему отстукало уже почти тридцать лет, но он всё ещё не был женат. Виной тому было его прыщавое бугристое лицо. Именно за это он и получил ещё в их далеком детстве такое «изящное» прозвище. Теперь Ванька выбился в «новые русские»: денег – куча, кругом братва, а девки всё равно не любят. Вот он и подался к Петьке на врачевание.

Петька недолюбливал однокашника, потому как тот прежде его частенько поколачивал. И взять бы Петьке да как-нибудь поделикатнее отделаться от Ваньки. Так нет же – надумал Петька «подоить» его за прежние обиды. Он «заряжал» для Ваньки всякие мази. Налил как-то целую трёхлитровую банку «Терсинки», заставлял умываться по три раза в день собственной мочой...

Сначала Ванька верил ему и кивал в знак согласия, пригнув бычью накачанную шею. Платил за врачевание деньги и уезжал, поднимая пыль колёсами своей иномарки. Но вскоре пациент начал бычиться, насупливал брови. А однажды заявил:

– Знаешь, лепило! Скоро я начну из тебя пятаки вышибать!

Петька заюлил, начал уверять, что болезнь эта со временем сама пройдёт, что он, дескать, уже всё для этого сделал. А напоследок назначил ему ещё один сеанс.

Ванька уехал, а Петька побежал советоваться с женой. Лена морально поддержала супруга, сказав:

– Если что – у меня есть знакомый мент. Поможет!

И Петька решился сделать Ваньке прощальную процедуру на его прыщавой морде. Когда-то после армии он работал монтажником. И у него остались строительные патроны. Теперь он растеребил их, высыпал порох на сковороду, добавил туда же мелко раздробленную горючую серу. Сверху посыпал пухом из своего драного пуховика, и всю эту «адскую смесь» накрыл крышкой. С волнением Петька ожидал визита.

Ванька явился точно в назначенное время. Целитель поставил перед пациентом на табурет электроплитку, на неё сковороду, усадил рядом Ваньку и велел нагнуться над сковородой, не касаясь пуха. Затем включил плитку, наказав, чтобы тот закрыл свои глаза. А если вдруг появится неприятный запах – ничего, дыши и терпи... Сам на кухню вышел, исходную позицию возле двери. От волнения у него даже руки подрагивали. Ванька не смалодушничал, процедуру не остановил.

Ждать пришлось недолго. Сначала из-под пуха потянулся вонючий дымок, потом па сковороде всё пыхнуло. И подпаленная горючая смесь прилипла к Ванькиному лицу. Затем ее примеру последовал и пух. Ванька запрокинулся и упал, потом вскочил на ноги, подбежал к Петьке и взревел. Тот, завидев разъяренного пациента, испугался и дал дёру. Сделав большой крюк и скрывшись от преследователя, он заскочил домой и принялся названивать жене, которая пила чай у подруги, в компании с тем самым обещанным милиционером.

Через пару минут милицейский «уазик» подкатил к дому Петьки, где Ванька с пушистой мордой уже ломал косяк дверей могучим плечом. Ещё через пятнадцать минут потерпевший сидел в дежурном отделении горотдела и писал объяснительную. Его продержали в отделении трое суток и выпустили, взяв расписку, что если что-то случится с Петькой или его семьёй – ему придётся отвечать.

Несколько дней Ванька просидел дома, хотя ожогов или других последствий от «лечения» на его лице не появлялось. Просто на душе у него было паршиво. Он сутками думал, как отомстить этому доморощенному врачевателю. Осуществить месть он попросил двух братков, случайно заглянувших к нему на огонёк.

Братки, наведавшись к Петьке, нагнали на него такой жути, что тот совсем потерял всякий сон и покой.

Выручил незадачливого лекаря двоюродный брат, который жил на Алтае и занимался фермерством. Он-то и пригласил к себе Петьку со всей семьёй пожить-погостить. Целую ночь проговорили братья, а наутро Петька дал согласие на переезд. Через пару дней, загрузив в машину кое-какое барахлишко, семья Эскулапиных уехала, заперев дом на замок и заколотив окна.

...Спустя несколько лет Петька с семьёй всё же рискнул приехать на родину погостить. И только вышли из электрички, смотрят – а около вокзала из машины кто-то знакомый выгружает продукты в киоск. Петьку аж пот прошиб – его «любимый» однокашник. Ванька тоже заприметил Эскулапина, и улыбка у него сделалась прямо от уха и до уха!

Он сграбастал Петьку своими ручищами, помял маленько, потряс и предложил доставить куда надо. Дорогой уже рассказал, что женился, есть сын и что счастлив! А потому как вылечил его он, Петька! Потом поинтересовался:

– Ты насовсем сюда, или в гости?

Петька ответил, что привык уже там, что уже не врачует, а фермерским трудом свой хлеб зарабатывает. Какое-то время ехали молча, потом Ванька предложил:

– А поехали ко мне в гости, жена будет рада! Ведь мы же с тобой – старые друзья...