КУМОВЬЯ: Рассказ

Ночами уже подстывало. Утром под ногами ещё похрустывала зелёная трава, но день был тёплым и приятным. В воздухе звенели насекомые. Однако всё готовилось к зиме.

Кумовья Сашка и Пашка собирались вывозить сено. Нужен был третий человек – вдвоём несподручно. Идеальный вариант: двое подают сено, третий раскладывает его на машине Раньше они всегда возили сено втроём, по очереди, пока всем не вывезут. Но в этот год Игнат заболел, и косить сено не стал. Поэтому Сашке с Пашкой пришлось призадуматься.

Напрашивался там один. Но он уже не в одну компанию внедрялся и старался, чтобы ему первому сено вывозили потом начинал мудрить. То он вилы свои сломает, то плечо вдруг заболит, то напьётся и валяется под стогом, пока мужики вкалывают. Кумовьям был нужен партнёр постоянный и надёжный.

И тут Пашка вспомнил про Костю – мужа его двоюродной сестры. Костя был маленький, кривоногий, но жилистый мужичок. На его угловатом черепе не было ни одной волосинки. Даже в детстве его из-за этого дразнили Сухарём. А когда стал парнем, то ни одна девка за него замуж идти не соглашалась. Шура же пошла назло своему жениху, которого ждала из армии, а тот вдруг прислал письмо с обидными для неё подозрениями.

У Пашки не было родной сестры, и он любил Шуру, как родную. И страшно тогда обиделся, когда узнал, что она собралась замуж за Костю, даже на свадьбу не пошел. Но время лечит.

И Пашка привык к Косте, частенько даже помогая ему. То угля подвезёт, то ещё чего. Костя имел незлобивый характер, да и трепачом не был. Держал хозяйство, хотя, казалось бы, на кого тянуться? Ему с Шурой Бог детей не дал. Да и жили с Шурой плохо. Она его не уважала. А когда вошла в возраст – и вовсе, стала ему изменять. И не с кем-нибудь, а с соседом, что жил за стенкой, Петром, статным и красивым мужчиной. Их семьи занимали двухквартирный дом.

Петро работал бригадиром полеводческой бригаде, а Шура в его бригаде поварила. Там и снюхались… Из-за этого от Петра ушла жена, забрав с собой ребятишек. A Петро стал пить, не разбираясь – где, с кем и когда. Нужно было заполнять образовавшийся жизненный вакуум. И он, потеряв опору, жил по инерции, безо всякого смысла. Внешне статные и красивые люди бывают, порой, слабоваты нутром. Другой – неказист собой, но кремень! Бог всё делает пропорционально.

Свидания у Петра с Шурой были нечастыми, но жаркими до физического изнеможения. Она просила его бросить пить, но просьбы оставались без внимания. Так и катилась жизнь «чёртовым комом».

Утром за завтраком Костя сказал жене, что нынче будет вывозить сено с Пашкой и его кумом Сашкой. Сегодня после обеда и начнут. Сказано это было к тому, чтобы Шура сама управлялась с хозяйством. А она и не возражала. Даже, наоборот, поддержала его планы. Косте это пришлось по сердцу, но Шура смекала своё. Вчера Петро забежал на обед в столовую – трезвый, и так озорно глянул на неё... У неё аж сердце ёкнуло. Об этом она и думала, поддакивая Косте. Сегодня у неё выходной. Работала она через день, вдвоём со сменщицей. Всё должно получиться.

Уехать после обеда мужикам не вышло – Пашку оставили в распоряжение завгара. А того как прорвало: то ему туда надо, то сюда...

В четыре часа Пашка взмолился:

– Захарыч, отпусти. Сено собрались вывозить, мужики заждались...

Захарыч не стал выкамуриваться, отпустил, хотя у него была давнишняя обида на Пашку. Как-то они «загудели» в гараже. Потом их потянуло на природу. И они уехали на берег реки. Обратно возвращались уже кто как. Захарыч оказался в кузове машины один, в горизонтальном положении. Пашка нёсся, не разбирая дороги. Бедный пассажир катался от борта к борту. Когда Пашка подвёз его к дому, то открыл борт и поднял кузов своего самосвала. Захарыч кулём подкатился под свою калитку. На крыльце стояла изумлённая жена. Утром Захарыч поехал в больницу. У него оказались сломанными два ребра. А количество ушибов сосчитать было просто невозможно. Тело зажило, но память осталась, тем более, что пришлось завгару отчитываться ещё и на парткоме. Вышло, что Пашка оказался героем, а Захарыч – что побитая собака. После этого Пашка уже особо учтиво относился к своему начальнику, но завгар перестал выпивать своими подчинёнными.

Пашка подъехал к своему дому. Мужики уже толклись в ограде, поджидая его...

Первый воз нагрузили быстро, и стожок вошёл в кузов весь. Красота! Начали утягивать сено верёвкой. Перебросили её через бастрык и стали тянуть. Тут Костя, с криком «Погодите меня!», слез с воза – помогать им утягивать сено. А потому, как был самым маленьким, то ухватился за верёвку последним. Пашка, чуть ли не стокилограммовым весом, повис посередине. А Сашка – первым. В этот момент верёвка возьми – и лопни. Будь она неладна.

Сашкин жесткий плотницкий кулак угодил Пашке в глаз. И тот мешком свалился на Костю, ударив в грудь локтем. Костя хрюкнул, и дух у него зашелся. Сашка откатился в сторону, а Пашка какое-то время всё ещё лежал на Косте.

Когда «звёзды» пролетели, Пашка встал. Костя, освободившись от груза и перевернувшись вниз лицом, запричитал:

– Ох, убили, убили, гады! Грудь всю сломали...

Кумовья долго приводили в чувство своего несчастного напарника. Из-за сиденья достали фляжку, налили Косте чуть ли не стакан первача. Тот перестал блажить, сел на землю, постанывая и потирая грудь, выпил стакан зелья. Вроде, как полегчало.

Через полчаса они увязали воз и направились домой. Ехали медленно. Воз плавно покачивался из стороны в сторону. Костя лежал на возу, закутавшись в дождевик. Ему на ум пришла Шура. «Поди, управится там без меня», – думал он.

А тем временем Шура собралась ехать в бригаду на мотоцикле вместе со своим любовником. Пётр посоветовал ей надеть на себя что-нибудь потеплее. Она надела Костину куртку и по инерции сунула руку в карман. Вытащила лекарство и вслух сказала:

– Мой забыл таблетки. Когда у него тяжелая работа – желудок начинает болеть.

Пётр, выслушав зазнобу, усадил её в люльку, и они тронулись в путь.

Машина с возом подъезжала уже к мосту, за которым начинался поселок. Косте захотелось покурить. Он сел, повернулся спиной к ветру, чтобы спичку не задуло и чтобы искра не полетела на сено. Стал прикуривать. Машина в это время переезжала мостик, над которым сильно провисли радиопровода.

С той и другой стороны моста были выбоины, потому машина спускалась очень тихо. Первый толчок в спину Кости был несильным, нерезким. Но машина продолжала двигаться. И провод, натянувшись, стал срезать Костю с воза. Тот же, вместо того чтобы упасть на воз, закинул свои руки на проволоку. Машина пошла дальше. На проволоке повис этакий «крылатый серафим» – в дождевике.

С моста автомобиль прямиком направился в село. В это время, с правой стороны, к мосту подъехали Петро с Шурой. Мотоцикл нырнул в яму, и на подъёме луч фары осветил Костю.

У Петра аж дух перехватило. Что за чудо висит над мостом, как распятие, и ножками дрыгает, словно таракан в паутине? Руки перестали слушаться Петра, и они с Шурой поехали наискосок моста, прямо в речку. Мотоцикл упал под берег, Пётр – в воду. Шура, сделав кульбит, угодила в самую тину...

Костя поднял руки кверху и свалился на дорогу. Ударившись подбородком о колено, прикусил язык. Однако его внимание зафиксировало: кто-то свалился в речку. И он стал прислушиваться к голосам снизу. Женский голос показался ему слишком уж знакомым. Костю кинуло в жар – то ли oт пережитого, то ли от догадки, которая выползла из подсознания ядовитой змеёй.

Он вскочил, сделал шаг, наступил на полу дождевика и снова упал. Чертыхаясь, сплёвывая кровь, он вывернулся из злополучного балахона. Подойдя к краю моста, стал вглядываться в копошащиеся внизу тени. А в это время Шура упрекала Петра в том, что он – трус: испугался клока сена, повисшего на проводе. Но после окрика Кости замолкла.

– Ты как сюда попала? – кричал ей Костя.

Его догадки уже переросли в уверенность. И он забегал по берегу, распаляя себя. Любовники оказались в неприятной ситуации. Неожиданно Пётр вспомнил о таблетках. Выбираясь на берег, стал упрекать ревнивца:

– Жена о его здоровье заботится, чуть было не погибла, а он, видите ли, из себя Отелло разыгрывает! Да мы же тебе таблетки везли...

Петро выбрался на берег, подал Косте руку. Тот, ещё в недоумении, пожал её.

– Так я чё? Я ж думал, вы из меня Кирьяна Инютина сделали, как в «Вечном зове»...

Шура мигом сориентировалась и крикнула уже командным голосом:

– Вы скоро меня вытащите отсюда?!

Ей было холодновато стоять по пояс в воде, покрытой тиной. Мужики нашли хворостину и с её помощью вытянули из воды Шуру. Она, полностью взяв ситуацию под контроль, своим коронным жестом сунула мужу пузырёк с таблетками:

– На! Я из-за них чуть голову себе не свернула, а он...

Костя глянул на жену с собачьей преданностью и заюлил вокруг. Вытащив мотоцикл, они втроём покатили домой. Укутав в дождевик, Костя усадил жену в люльку.

Машина с сеном плавно подъехала к месту разгрузки. Кумовья, выйдя из кабины, крикнули Костю. Тот сверху не отзывался. В это время подрулил и мотоцикл. С него кто-то соскочил и, косолапя, подбежал к ним. Мужики переглянулись и чуть не враз:

– Да откуда ж ты взялся?!

Костя ответил, что слез дорожкой, по нужде.

А когда уже сидели за столом, Пашка спросил Костю, как он всё-таки спустился с воза? Костя ответил просто: мол, увидел жену, которая ему везла таблетки, вот и соскочил...

Пашка долго и внимательно смотрел на Костю, потом дал ему совет:

– Продавай-ка ты корову. А Шурке сделай глаз, как у меня. Так-то будет правильнее.